Интервью
03 августа 2012 г.
Валерий Гергиев: «95 процентов россиян лишены возможности слушать хорошую музыку» (Культура)
Завершился XX фестиваль «Звезды белых ночей», теперь интенсивная музыкальная жизнь в городе на Неве замрет до середины сентября. Но шефа Мариинского театра и худрука главного российского музыкального фестиваля Валерия Гергиева ждет жаркое лето зарубежных фестивалей — это и Зальцбургский, и Эдинбургский, почетным президентом которого он стал и куда впервые в августе повезет балетную труппу Мариинского театра с «Золушкой» Прокофьева. Валерий Гергиев поделился с «Культурой» своими размышлениями об уходящем сезоне.
культура: С Пасхи у Вас началась беспрерывная фестивальная пора. Поездка по регионам России, Пасхальный фестиваль в Москве, «Звезды белых ночей», выступление в Миккели. Состоялась целая серия премьер и тематических концертов. Что Вы считаете самым важным из этого?
Гергиев: Как я уже не раз говорил, лично для меня как музыканта очень важен мини-фестиваль «Новые горизонты», который мы в этом году включили как значимую часть в «Звезды». Зачем мы соединяем два мероприятия? Объясню. Традиционно в Петербург приезжает много гостей. Понятно, что публика придет слушать симфонии Брамса, тем более с такими солистами, какие были приглашены на фестиваль. Но важная задача Мариинского театра — исполнять опусы современных композиторов, российских и зарубежных, и особенно живых, действующих композиторов. В этом году было много музыки Александра Раскатова. В следующем сезоне в марте дирижирую в Ла Скала его оперой «Собачье сердце». Я много сделал для того, чтобы Мариинский театр тоже участвовал в копродукции с Амстердамом, Лондоном и Миланом, но российская премьера оперы пока откладывается из-за проблем с наследниками Булгакова, к моему большому сожалению. Хотя я уверен, что спектакль состоится, в конце концов, и у нас. Зато здесь, в Петербурге, на фестивале мы исполнили много другой музыки Раскатова — в присутствии художника, как говорится, и на гастроли я возьму кое-что из его партитур. Также мы играли Губайдулину, Сильвестрова, Тищенко, Кнайфеля и других.
культура: Этот год проходит у Вас под знаком Прокофьева. И в Москве, и в Питере, и в Зальцбурге на Троицком фестивале Вы показали интересный проект «Египетские ночи» с участием Евгения Миронова и Чулпан Хаматовой. Переманиваете к себе драматическую публику?
Гергиев: Вы же, наверное, знаете, что на Зальцбургском и Эдинбургском фестивалях нет деления театра по жанрам. Драматические спектакли идут наравне с операми, балетами и концертами, и публика там единая. А у нас она все-таки разная. Но с «Египетскими ночами» своя история. В этом сезоне, который для меня еще далеко не закончился, я сделал акцент на творчестве Сергея Прокофьева. Я считаю, что его нужно исполнять тотально, весь вечер — только произведения Прокофьева. В апреле в Концертном зале Мариинского театра прошел уникальный вечер, где мы сыграли все пять фортепианных концертов с разными пианистами, потом на Пасхальном — все его симфонии, и на «Белых ночах» — все скрипичные концерты. Прокофьев очень менялся, это как ранняя весна и поздняя осень, и я хочу, чтобы как можно больше людей, молодых людей в разных городах России и за рубежом узнали его. Наша главная задача — показать многоликость созданных Прокофьевым образов. Но вернемся к «Египетским ночам». Чечилия Бартоли, руководитель Троицкого фестиваля в Зальцбурге, посвятила свой форум теме Клеопатры. Оркестр Мариинского театра был приглашен, и мы с моими московскими друзьями — Чулпан Хаматовой и Евгением Мироновым — предложили «Египетские ночи». Эта работа целиком основана на том, что хотели сделать вместе Прокофьев и Таиров. Но наше исполнение компактнее.
культура: Какую программу исполняете в Зальцбурге?
Гергиев: Весной мы с оркестром Мариинского театра выступали с музыкой Прокофьева, Рубинштейна и Щедрина, в июле играли русскую программу с Венскими филармониками — «Симфонию псалмов» Стравинского, Пятую симфонию Прокофьева и «Песни и пляски смерти» Мусоргского в обработке Раскатова. А в конце августа мы с моим Лондонским симфоническим оркестром играем прокофьевскую «Золушку».
культура: Летом не остановится строительство Маринки-2? Вы контролируете процесс?
Гергиев: В июне я провел в новом здании несколько часов. Строительство идет настолько интенсивно, насколько это возможно. Сейчас уже уверенно могу сказать, что Мариинка-2 станет одним из самых, если не самым технически совершенным оперным домом в мире. Зритель не может ждать, пока рабочие делают перестановки к картинам. Все должно происходить быстрее. Наша последняя постановка «Бориса Годунова» наглядно показала, что на исторической сцене уже трудно делать такие сложные проекты с громоздкими декорациями, как вот эта — от Грэма Вика.
культура: Почему именно сейчас Вы обратились к первой авторской редакции «Бориса» и пригласили Вика, который славен тем, что всегда говорит на языке нашего времени?
Гергиев: Мусоргский пришел в этот театр с законченной оперой. Несмотря на молодость, это уже был сложившийся композитор, гений. Но из истории мы знаем, что ни одного гения сразу не признавали. Он принес под мышкой новаторскую оперу, в которой не было лирики в традиционном понимании этого слова — не было любовной истории, серьезных женских партий. Вот он так видел, так чувствовал. Потом он дописал польский акт — прекрасный, красивый, кто спорит. После пошли редакции — Римского-Корсакова, Шостаковича — очень интересные. У нас есть в репертуаре постановка Тарковского. Каких трудов мне стоило ее заполучить в 1989 году! Я пришел в Ковент-Гарден и сказал: «Хочу перенести в Кировский театр постановку Тарковского». На меня посмотрели, как на человека, который только что вышел из психбольницы. Но я настаивал, и Стивен Лоулесс приехал в Ленинград переносить единственную оперу великого кинорежиссера. Была сделана запись, которая транслировалась на весь мир. Позже мы возобновляли эту постановку в Мариинском, и, я думаю, когда у нас будут в готовности две сцены, версия Тарковского всплывет снова здесь, в старой Мариинке. А сейчас есть возможность вернуться к авторскому замыслу — чистой, прозрачной партитуре молодого Мусоргского. Это была и моя идея тоже, чтобы герои оперы жили в нашем времени. Еще мне хотелось, чтобы постановка была соизмерима с талантом Евгения Никитина. Он очень современный человек, и может, как мне кажется, показать очень необычного царя Бориса, такого, какого мы еще не видели.
культура: Расскажите о Вашем проекте строительства новых залов в регионах России.
Гергиев: Всякий раз, отправляясь в тур по городам России во время Пасхального фестиваля — а мы выступаем и в Мурманске, и в Великом Новгороде, и Пскове, и многих других местах, — я зарекаюсь от выступлений в плохих, с точки зрения акустики, помещениях. В советское время строились специальные залы — добротные в сталинские времена, похуже при Хрущеве и Брежневе, но в любом случае все они сделаны без понимания акустических проблем. Меня эта ситуация начала раздражать, и я стал большим агитатором, пропагандистом даже строительства новых концертных залов. Скрепил общение с губернаторами более чем десяти регионов России их обязательствами строить новые залы, обещал поделиться опытом со своей стороны. Что-то уже делается в этом направлении. Омск построил хороший зал. Но в 95 процентах случаев мы имеем дело с катастрофическими залами, а это значит, что 95 процентов россиян просто лишены возможности слушать хорошую музыку в подобающих условиях. Я буду делать все от меня зависящее, чтобы изменить ситуацию.
Екатерина Беляева
